1937-й
Меня часто спрашивают, а сам-то я хотел бы вернуться в 1937-й? «Тебе-то самому», – интересуются они, – «как, нормально бы там было»?
Вот представьте, просыпаетесь вы утром, а на улице вдруг 37-й. Хотите музичку послушать – а никаких музыкальных центров ещё нет. Только граммофоны. Никакого вам пятиканального звука, трёхполосных колонок, сабвуфера. Даже стерео ещё не придумали. И даже такое есть далеко не у всех. Есть у вас радиоприёмник. Который ловит ровно один канал и представляет из себя ничем не прикрытый динамик. По нему всё – и музыка, и новости, и развлекательные передачи. Утром вы послушаете в лучшем случае его. Ну и вечером будет так же. И днём.
Нет никаких телевизоров. Никаких телевизоров во всю стену с жидкими кристаллами внутри, повышенной чёткости изображения и разрешением 1920x1080. Даже обычных цветных, с громадной неудобной трубкой и то нет. Нет даже советских чёрно-белых телевизоров, с ручкой-переключателем каналов. Нет даже телевизоров с линзой, заполненной водой, и микроэкраном, для показу по которым актёров перемазывали гримом как клоунов, чтобы зрителям были видны хотя бы глаза и губы актёров.
А даже если бы телевизор и был, то смотреть по нему было бы нечего. Никто ещё не снял «Шрека», «Назад в будущее», «Фореста Гампа». Никто не снял ещё «Место встречи изменить нельзя». Не родились ещё Андрей Миронов, Арнольд Шварцнеггер, Роберт Де Ниро и Николай Караченцов. Только в этом году должен родиться Дастин Хоффман. А Евгению Леонову пока ещё одиннадцать лет.
По радио при этом не передают Металлику. До неё ещё полвека. Нет там и Пинк Флойда, Кинг Кримсона, Квин и Дип Перпл. Арх Энеми, Ин Флэймс и Дез зарычат только через пятьдесят пять лет. Родители Питера Гэбриела ещё даже не включили его в проект. Да что там, нет даже Битлз. Даже Элвису Пресли всего два года.
Не поёт ещё Зимовье Зверей, Башаков, или, если уж вам угодно, Кино, Алиса, Летов, Щербаков и Михаил Круг (хотя последнее – это плюс скорее). Хотя Дунаевский уже успел написать музыку к «Детям капитана Гранта». Но ведь так некруто слушать её через один убогий динамик.
А для прослушивания классики всё ещё надо было ходить в концертный зал – в мобильники её ещё не научились встраивать.
Кстати, да – нет никаких мобильников. Вы не можете просто взять и спросить товарища «а ты где?». Для этого вам надо пользоваться стационарным телефоном. Впрочем, о чём это я? Стационарные телефоны пока что стоят только в учреждениях. И то не во всех. Встреча с товарищем – это визит к нему на дом. Если угадаете, то он будет дома. Ну и в тетрис тоже играть пока не на чем.
Письма идут неделями, а если далеко, то и месяцами. Нельзя послать е-мэйл, нет никаких интернет-пейджеров. Да и, – сейчас будет страшно, – никакого интернета тоже нет. Нет даже компьютеров, на которых этот интернет можно организовать. Иными словами, нет Живого Журнала, порносайтов, одноклассников, википедии. Нет Квейка, Контр-Страйка, Цивилизации, Миров Варкрафта, Нид Фор Спида, Ил-2 и Лайнс. Никто даже не подозревает, что такое «джойстик».
В шахматы люди играют только на доске, общаются только офф-лайн, а в игре «Ил-2» ещё даже нечего симулировать. Ещё нет никаких Ил-2. Ещё нет никакой войны. Война только будет. И ещё никто не знает, что наши победили.
Многие вещи, правда, похожи на современность. Например, нет Берлинской стены, Рязанов не снимает хорошие фильмы, а большинство украинцев говорят по-русски. И что наши победили тоже знают не все. Но разве такое сходство может компенсировать всё остальное?
Чем можно компенсировать практически полное неиспользование электро-гитар (они только входят в моду, и никто не играет черех «примочки» – до этого ещё лет тридцать)? Что делать без синтезаторов? Без видеомагнитофонов? Без холодильников? Кондиционеров? Как жить с полутора ветками метро в Москве? С плёночными фотоаппаратами без автофокуса? Без сникерсов и Мак Дональдсов? Без турникетов в автобусах? Без скульптур Церители? Без Юрия Лужкова? Извините, занесло.
Я не помню, чем я занимался до девяностых. Когда ещё не было компьютера, но телевизоры, магнитофоны и электрогитары всё-таки уже были. Наверно я целыми днями маялся от скуки. Во всяком случае, отбери у меня компьютер сейчас, я точно буду маяться. Я не помню, как встречаться с людьми, если нет мобильного телефона. Я не помню, как стирать руками. Я разучился читать газеты – все новости я узнаю из интернета. Даже не из телевизора. Я разогреваю еду в микроволновой печи. Я даже шариковой ручкой уже пишу с трудом.
Нет, друзья мои, я бы очень не хотел вернуться в 1937-й. Если меня потащат в машину времени, я буду сопротивляться.
