В примитивнейшем случае оный эффект достигается в современном отечественном кинематографе. Рецепт его очень прост: какой-нибудь из персонажей должен внезапно дурным голосом что-то заорать. Желательно, проорать целую тираду, попутно круша мебель и бытовую технику. Неожиданно тут то, что для ора нет никакой особой причины — именно поэтому зритель его не ожидает. Однако эффект не достигается, поскольку в современном отечественном кинематографе и так все орут, причём, в 99% случаев — без причины. Ором заменяется не только отсутствие вменяемого сюжета, но также актёрской игры и режиссуры. Соответственно, неожиданность в таком контексте была бы, если актёры, наоборот, вдруг перестали бы орать и сыграли бы хорошо срежессированный эпизод умного сценария.
Это может показаться банальной истиной, однако всё выглядит так, будто бы в курсе далеко не все: внезапная истерика у кого-то из героев не является элементом неожиданности.
Другой пример распространённого эффекта неожиданности дают нам фильмы ужасов. Обычно в них герой долго идёт по ничего не предвещающему коридору, холлу или кладбищу, и внезапно на него из темноты внезапно напрыгивает что-то внезапное. Иногда зритель от такого вздрагивает, но сейчас это уже редкость, поскольку почти каждый знает: если герой долго идёт по ничего не предвещающему коридору и холлу, то на него либо напрыгнет монстр, либо кот (это неожиданный элемент юмора), либо внезапно зажжётся свет и толпа друзей героя начнёт петь «Хэппи бёздей». Последний вариант, впрочем, пока что не особо примелькался в рамках непредвещающей прогулки героя по кладбищу, поэтому он может быть рекомендован к воплощению.
В остальных случаях, увы, ход событий в фильма ужасов уже воспроизведён такое количество раз, что искушённый зритель может предсказать всё вплоть до концовки ещё на этапе просмотра вступительных титров.
Это может показаться банальной истиной, однако всё выглядит так, будто бы в курсе далеко не все: элемент неожиданности, который зритель или читатель может предсказать, не является элементом неожиданности.
Иногда в качестве чего-то неожиданного используется ход с совершенно нелогичным и не вытекающим из канвы повествования поступком героя. Будто бы герой внезапно сходит с ума и сразу же начинает творить совершеннейшее безрассудство. Исследования, правда, показывают, что в подавляющем большинстве случаев причиной тому является профессиональная некомпетентность сценаристов, крайне слабо представляющих себе мотивации и реакции людей, или же неспособных разъяснить зрителю внутреннюю логику героя. Особенно ярко это проявляется в сериалах, где выпуск серий поставлен на такой бурный поток, что уже ко второму месяцу показа с глузду съезжает подавляющее число персонажей. Ходят слухи, что по замыслу сценаристов таковые проявления должны называться «сложным характером», однако не будем лукавить, правильное название всё-таки «профессиональная некомпетентность».
Это я, однако, отвлёкся. Итак, изредка эффект неожиданности пытаются вызвать внезапно нелогичным поступком героя. Таким образом якобы достигается «интересный поворот сюжета» и вообще всесторонняя нетривиальность повествования. Однако простой мысленный эксперимент показывает нам, что вопреки кажущейся сложности сочинения нелогичного поворота сюжета, в реальности подобные вещи сочинять довольно просто и с этим, в принципе, мог бы справиться генератор случайных чисел.
Вот вам пример такого сюжета. Однажды, крёстный отец мафии внезапно испёк колобок. Колобок взял да и ушёл от него. Сначала он, как водится, повстречал зайца, потом — волка, потом — медведя. И тут внезапно ему встретилась человекоподобная пишущая машинка, подрабатывающая торговым агентом на Среднем Западе. Колобок достал из кармана сорок девять генеральских фуражек и почистил ботинки зайцем, который, как оказалось, всё это время шёл за ним. После чего пишущая машинка превратилась в самокат и улетела.
Каждый из нас выдавал такие вот «внезапные повороты сюжета» сотнями — во время игры в «чепуху» на переменах.
Внимательный читатель наверно заметил, что в качестве примера был использован сюжет не столько с нелогичными поступками, сколько с идиотскими событиями. Но сочинять подобное не составляет труда с идиотским вообще чем угодно.
Скажем, жила была девочка, которой мама сшила красную шапочку, поэтому её прозвали Красной Шапочкой. Как-то раз мама попросила Красную Шапочку отнести пирожки бабушке, жившей на другом краю леса. Красная Шапочка взяла пирожки и пошла. На половине дороги ей встретился волк, но это не важно, поскольку Красная Шапочка через полчаса после встречи сложила из пирожков пирамиду, облила её бензином и подожгла, после чего побрилась наголо и записалась в общество сознания Кришны.
Ожидал ли зритель такого поворота событий? Думаю, нет. Идиотизм вообще крайне тяжело предвидеть, особенно тот, который граничит с генератором случайных чисел. Но внесён ли оживляж? Нет, не внесён.
Это может показаться банальной истиной, однако всё выглядит так, будто бы в курсе далеко не все: следить за произвольными поступками совершенно не интересно.
Интересно, напротив, следить за логичными поступками. За предсказуемыми, но которые зритель однако предсказать не смог, хотя потом задним числом понял, что именно такой вариант как раз и был логичен. В этом, собственно, и заключается годная интрига и эффект неожиданности.
Примеры таких интриг, увы, невозможно привести без спойлеров. Поэтому если вы собираетесь в дальнейшем ознакамливаться с упомянутым мной произведением, то рекомендуется пропускать соответствующие примеры.
Очень мощный поворот событий мы можем наблюдать в книге «Игра престолов» и одноимённом сериале. Нэд Старк, уверенно принимаемый читателем за центрового персонажа, попадает в суровый переплёт, который выливается в публичный суд над ним. Нэд заранее соглашается на признание вины, в обмен на сохранение ему жизни. Внезапно молодой король-долбодятел нарушает собственное обещание и казнит Нэда Старка на глазах у восфигевшей публики. Читатель такого поворота событий в отношении центрального персонажа, конечно же, не подозревает. Как-то оно привычно для центральных персонажей выбираться из таких переплётов, особенно, когда дело происходит в середине первой книги. Есть ли интрига? Есть. Логична ли она? Сто пудов: до этого мастерски раскрывается характер молодого короля-долбодятла, настолько отмороженного, что его долбодятельство затмевает отмороженность даже самых больших отморозков из числа прочих персонажей. Этот долбодятел мог и даже почти что должен был поступить именно так — в это верится без проблем. Но только задним числом, а потому элемент неожиданности — огромный.
Другим нехилым примером является повесть Пелевина «Затворник и Шестипалый». Причём, там эффект неожиданности имеет место быть даже несколько раз. Самый яркий из которых, впрочем, — внезапное раскрытие читателю, что же это за психоделичный мир так долго ему описывали. Сознание мигом сопоставляет ранее прочитанные описания с очевидным, казалось бы, ответом и поражается неожиданности поворота событий.
В качестве третьего примера можно привести фильм «Форест Гамп», который буквально-таки соткан из эффектов неожиданности. Некоторые вещи там, конечно, весьма предсказуемы — например, неожиданное обретение способности бегать, но ряд других предсказывается только за долю секунды до их воплощения на экране, как это, скажем, происходит в эпизоде с демонстрацией ранения Фореста Гампа президенту.
Не смотря на то, что в перечисленных примерах никто внезапно не орёт на ровном месте, никто внезапно не напрыгивает во время непредвещающей прогулки и никто не вступает в общество сознания Кришны безо всякой на то причины, оживляж всё равно льётся через край, а неожиданности производят эффект даже при повторных просмотрах и прочтениях.
Эта статья на «Однако»