— Под словом «патриотизм» я понимаю любовь к Родине, к её народу, готовность жертвовать частью личных благ ради блага общественного. И категорический отказ действовать против своей Родины, какие бы бонусы за это ни предлагали.
— Исходя из этого определения, ты - патриот?
— Я — да.
Но часто возникает недопонимание. Считают, что патриотизм противоречит интернационализму и что патриоты — это такие люди, которые считают своё ближайшее окружение «главнее» всего остального человечества. В этом смысле я не патриот. Против других народов я ничего не имею и при возможности нормально с ними контактирую. У меня есть друзья — иностранцы. Даже не из числа уехавших от нас, а из коренных жителей.
У народов претензии могут быть не столько к друг другу, сколько к государствам. И патриотизм, таким образом, выливается в противостояние: наш народ vs (versus — с англ. «против» — прим. ред.) иностранные государства, причём, не обязательно даже иностранные — своя власть тоже вполне может быть антинародной. Другие же народы, они уже не «vs», а как бы подневольные, что ли. Подневольные их государствам, враждебно настроенным к нам.
— Тогда что ты скажешь на счёт нашего государства. Оно имеет таких "подневольных", готовых сложить голову за свою Родину? Входит ли в их число современная молодёжь? Сильно ли она пропитана идеями патриотизма?
— Готовность сложить голову, она редко когда достигается юридическим путём. Готовность сложить голову — в головах, простите за каламбур. И зависит от двух вещей: наличествующего или отсутствующего у населения чувства, что «правильной дорогой», и доминирующих в обществе ценностей. Поэтому в нашем случае имеем парадокс: люди всё ещё готовы «впрячься» за страну, но уже не готовы за государство. Поскольку в понимании большинства наше государство — ставленник не наших. Соответственно, впрягаться в любом случае предложат за что-то иное, нежели благосостояние нашего народа. И даже не за благосостояние человечества — это ведь ещё могло бы быть вариантом.
Кроме того, понятие о справедливости у властей, выражаемое через их действия, явно противоречит понятиям о справедливости минимум 80% граждан. И как в таком случае впрягаться? Против своих интересов, против интересов народа, против интересов человечества и даже против понятий о справедливости? Но за что тогда? За выживание? Так не факт, что предлагающие впрячься имеют такую цель, чтобы мы выжили.
У современной молодёжи есть две отчётливые тенденции. В этом плане молодая часть общества даже сильнее поляризована, нежели более старшая.
Есть молодёжь, которая вняла пропаганде и для себя уяснила, что «нормальная жизнь» — это клубы, дискотеки, WoW (World of Warcraft, компьютерная игра — прим. ред.), компьютерная игра , «отвёртка» у подъезда и ничего более. Менее радикальный вариант того же: семья, высокооплачиваемая работа, но более всё равно ничего.
Вторая тенденция, которую я регулярно наблюдаю: крайняя озабоченность происходящим. Должен сказать, что вопреки распространённым мифам, будто «компартия — для стариков», наиболее массовые притоки в компартии (включая КПРФ) именно из группы «до 25-и». Эти же люди яростно собирают информацию, ищут, как они могут повлиять на события, и так далее. То есть, не «вся молодёжь в целом насколько-то пропитана», а «есть две группы». Первая не пропитана вообще, а вторая пропитана до краёв. Конечно, есть промежуточные стадии, особенно в рамках массового дрейфа последних нескольких лет из аполитичных в, наоборот, политичные, но их, на мой взгляд, меньше, чем тех и этих.
— Ты вот сейчас говоришь об оппозиционной партии, но что творится в рядах приверженцев «единороссов», всё же правящая партия и её руководство в особенности должно волновать, кто за ними пойдёт из молодых. Вот та же «Молодая гвардия» — она привносит какие-либо идеи о патриотизме в головы тех, кто родился уже в этой стране?
— Я не думаю, что там кого-то реально подобное волнует. Единая Россия — это партия, которая строится не по убеждениям, а по разнарядкам и по обещаниям карьерных и материальных бонусов. Высшее же руководство партии, похоже, заинтересовано преимущественно в удержании власти и сохранении места, дающего возможность для коррупции той или иной формы. На таких началах можно построить не «партию», а, скажем так, «сообщество записавшихся».
Да, и там, в «Единой России» тоже наверняка есть люди, озабоченные проблемами страны и вопросами патриотизма, но не они определяют линию. Подавляющее большинство молодёжи приходит в ответвления партии с целью «потусоваться» или с целью получить какие-то преференции в будущем. Фактически, если правильной партии люди дарят своё время и финансы, то тут, наоборот, партия дарит. Дарит, что характерно, собранное в виде налогов. На чём и держится.
Вершина деятельности молодёжного крыла партии — плакаты-карикатуры на всевозможных «шендеровичей» и несколько формальных плакатов «даёшь патриотизм». Но где, собственно, анализ? Где философия? Где определение справедливости? Где внятные цели, отличающиеся от стандартного «мы за всё хорошее, против всего плохого»? Скажем так, я знаю несколько сот человек и ни один из них даже не задумывался о вступлении в «Единую Россию». Ни один из них словом не обмолвился, что он узнал от «Единой России» что-то ценное. Я знаю несколько человек, которые утверждали, что блоггер А.Б. Покой радикально изменил их жизнь своими словами. Я знаю многих, кого Кургинян сподвиг на пересмотр своего отношение к стране и народу. Знаю тех, кого убедил Гоблин. А ведь Гоблин и Кургинян, — отдельные люди. Что они, казалось бы, против огромной по численности партии? Ан нет. Оказывается, что у вышеозначенных индивидов счёт убеждённых идёт на тысячи и десятки тысяч, а у «Единой России» и «Молодой гвардии» — нули. Увы. «По делам их узнаете».
— А какие мысли у тебя есть на счёт среднестатистического показателя уровня патриотизма у граждан России?
— 75-80% (основанием для ответа служили результаты проведённого опроса в апреле 2011 г. Агентством по культурно-социальным исследованиям общества (АКСИО) при поддержке общественного движения «Суть времени» — прим. ред.), в принципе, за свою страну могут всех порвать, 5-10% — напротив, считают её, — простите за грубость, но это цитата, — «с..ной рашкой». В промежутке — неопределившиеся.
Но это, подчёркиваю, за страну. Не за государство. За государство же — расклады совершенно другие. Основная проблема при этом: большинству радикально лень что-то делать. Но последнее с конца 2009-го начало резко меняться.
— Что же послужило этим толчком? И как продолжить толкать людей в том же направлении?
— Послужили два момента: кумулятивный эффект от разъяснительной деятельности левых и сочувствующих им организаций/частных лиц и мощные пиар-кампании Единой России и Путина/Медведева в сочетании с реальным сливом по всем фронтам. До этого люди утешали себя тем, что «какой-никакой тандем, а хоть как-то вытянет», но после перманентной пиар-клоунады последних лет многих посетила мысль: «нет, ошиблись, не вытянут».
Плюс, конечно, нельзя до бесконечности делать вид, ничего реально не делая. Рано или поздно большинство начнёт что-то подозревать. «Обещали ещё пять лет назад и где оно»? И так в каждом вопросе. Леса горят, а премьер тушит их с самолёта, президент играет в присланного ему Терминатора, пока Михалков за деньги граждан гадит на голову их предкам. Ну не смех ли?
На этом фоне что-то у людей и ёкнуло. И в этот момент сработало читанное ими когда-то, но не воспринятое тогда всерьёз. Обострилась потребность в чём-то большем, нежели сто сортов колбасы на прилавках, которые всё равно нет денег купить. Стало понятно, что страну можно потерять вообще совсем. Вместе с большинством её жителей.
К этому моменту левые идеи вещались уже не малой группой маргиналов-индивидуалистов, а весьма большим сообществом. Да, малым в процентном отношении к населению, но счёт шёл уже на сотни тысяч. А про что идеи левых? Да про то, про что всем нужно, только некоторое время об этом не хотелось задумываться: о равенстве, о справедливости, о взаимопомощи. А поскольку это практически совпадает с патриотизмом, рост активности произошёл сразу по двум направлениям: и к коммунистической, и к патриотической идеям.
— А что же можно сказать о сплочённости российского народа в понимании вообще всех жителей России, а не только обособлённых национальных групп? Сможет ли народ встать стеной на защиту своей державы в любой момент, забыв обо всех происходящих внутри распрях.
— Дело в том, что спрашивать про «встать стеной», это примерно, как для Великой Отечественной спросить «могла ли Красная Армия стать стеной вместе со власовцами». Нет, не могла. Те были за Гитлера, а эти — за коммунизм. Одно другому в принципе противоречит.
Аболиционист (борец за отмену рабства — прим. ред.) не может «встать стеной» рядом с рабовладельцем. Поскольку отсутствует компромиссный вариант. Нельзя в порядке усреднения «освободить не всех рабов, а половину, чтобы тем и другим не было обидно». Вопрос-то принципиален: разрешено или не разрешено. Морально или аморально. «Наполовину аморально» тут уже не работает.
Я — атеист, но лучше всего главный принципиальный вопрос сейчас формулируется в виде религиозной метафоры: «кто войдёт в Царство Божие»? В том смысле, есть ли те, у кого на вход в мир благоденствия формальные или врождённые преференции? Надо ли перед входом подраться за ограниченное количество мест? Или же любой, кто будет вести себя правильно, войдёт туда, не взирая на происхождение, количество денег, связи и т.п.?
В этом вопросе нельзя примириться. В том числе для защиты державы: те, которые не за равенство, будут защищать какую-то иную державу. Не ту, которую хотят защищать остальные. С другими ценностями и существующую в интересах совершенно иных людей. Они между собой как власовцы и Красная Армия — хотят радикально разного. Прямо противоречащего.
У нас сейчас расклад такой: в точке зрения практически совпадают минимум 80% населения. Сколько из них встанет на защиту, неизвестно, но вполне очевидно, что они — за свою страну, и договориться между собой могут. Но только между собой, а не с 10% социал-дарвинистов, коррупционеров и западофилов.
Тем не менее, обычно под «встать стеной», как говорилось ранее, подразумевают: встанет ли рабочий плечом к плечу с олигархом, учитель — с вором, фанат Власова — со сталинистом. Нет, не встанут.
Однако соотношение при этом в худшем случае 80 к 20-и.
— Под конец прошу кратко ответить на два последних вопроса: нужны ли вообще нашей стране патриоты?
— Они любой стране нужны.
— Каким ты видишь будущее нашей страны?
— Социалистическим, а потом и коммунистическим.
Тамошние вышестоящие органы в рамках, по-видимому, усиления борьбы за патриотизм сняли моё и
colonelcassad интервью с сайта. Поскольку наш с ним патриотизм — неправильный. Ведь он — без Едра, Власова и торжества капитализма на всей планете.Более того, оказывается, такой патриотизм нарушает уголовный кодекс. Я прямо даже теряюсь в догадках: то ли уголовный кодекс запрещает желать счастья всему народу, а не только паре сотен тысяч наиболее эффективных граждан — коррупционеров и западофилов, — то ли, согласно уголовному кодексу следует встать плечом к плечу с предателями-власовцами, то ли, уголовный кодекс нашего демократического государства запрещает озвучивать результаты статистических опросов. То ли, не дай бог, уголовный кодекс вообще не позволяет что-то там для своей страны делать, а «патриотизмом» теперь называется голосование за Единую Россию.
В гуглокэше