Вертикальная перверсия

Уважайте мою власть!

(Эрик Картман)

В качестве введения, скажу пару слов о делении людей на группы. Это введение, конечно же, можно просто пропустить.

Прежде всего, есть точка зрения, что людей на группы делить вообще нельзя, поскольку «все люди одинаковые»/«каждый человек уникален». Такой подход я с негодованием отметаю, как ненаучный и пораженческий. Ибо каждый камень уникален (все камни одинаковые), а геологи их без проблем на группы делят. И имеют с такого деления практическую пользу.

Однако зерно истины в означенных двух фразах всё-таки есть и из этого зерна, собственно, сама идея деления и произрастает.

Любое деление есть абстракция. Часть признаков объекта отметается, дабы сосредоточиться на нескольких важных в данном вопросе. Оставшиеся признаки неким образом ранжируются по степеням, потом производится оценка объектов на степень наличия признака, после чего объекты распределяются по группам.

Поскольку объекты принадлежат реальному миру, любой их признак будет непрерывен, любой же прибор, с помощью которого сей признак измеряется, имеет конечную точность. Поэтому абсолютно чёткого деления никогда и никак произвести не получится.

Но оно и не надо. Поскольку любое деление имеет своим смыслом выделить крайние случаи и обрисовать тенденции. То есть, не каждый объект множества однозначно попадёт в одну из категорий. Не каждый объект будет иметь характерные признаки категорий в полной мере. Однако при правильном делении большинство объектов в категории таки однозначно попадут и большинство объектов в каждой категории будет иметь преимущественно характеристики этой категории. Оные характеристики будут дадены нам на примере крайних случаев.

На этом с введением всё.

Итак категории. Людей. Две. И обе без названия. Принцип деления – диалектика доброго слова и пистолета.

Опыт показывает, что в большинстве своём люди тяготеют к вежливости. То есть, вежливое обращение большинство людей воспринимают как более приоритетное в плане пойти на встречу. Однако если бы так делали все, то пистолеты вряд ли бы были изобретены.

Или нет, изобретены бы они были всё равно, поскольку есть форма человеческих отношений вида «отнять и присвоить», но не суть. Суть в том, что ряд граждан всех стран мира по-хорошему не понимает не потому, что их интересы как-то особенно противоречат интересам других людей, а просто из принципа. По складу характера.

Таковых граждан навскидку примерно десять процентов от всех остальных. Хотя никаких статистических исследований по данному вопросу я не проводил, из чего следует тщетность взывания ко мне на тему оглашения мной точной цифры. Могу сказать только одно: такие люди есть и их явно больше, чем хотелось бы.

Характерной особенностью этих людей, как и было сказано выше, является небрежение вежливым отношением. Вежливую просьбу такие люди просто не воспринимают. В независимости от обоснованности просьбы. Таким людям нужен строго приказ. Желательно грубый.

Обратно, раз такая черта характера присутствует, то в отношении остальных данные граждане тоже не рассматривают просьбу как действенный метод. И имеют тенденцию начинать любые переговоры с грубости и приказного тона, минуя обычную для нормальных людей стадию дипломатического общения.

Горизонтальные связи поэтому для данных граждан просто не существуют. Общество в их ви́дении состоит только из вертикальных связей. Одни имеют право приказывать, другие – обязанность приказам подчиняться. Это даёт мне повод назвать таких людей «вертикальными первертами» (от толерантного «перверсия», обычно являющегося эвфемизмом более конкретного и понятного термина «извращение»).

В каждом встречном вертикальный перверт прежде всего ищет ответ на вопрос «кто кому должен подчиняться?». Найденный ответ автоматически задаёт тон разговору: резко снизу или резко сверху, без промежуточных состояний. Понятно, что вертикальный перверт предпочитает оказываться сверху, поэтому имеет тенденцию любой спорный случай старшинства в иерархии решать с свою пользу.

Легко догадаться, что в обществе, построенном преимущественно на горизонтальных (и вдобавок неформальных) связях, большинство случаев – спорные. Поэтому перверт постоянно привлекает к себе внимание и расценивается, как наглец и хам. Впрочем, перверты видят в большинстве людей наглецов и хамов. Оттуда проистекают тезисы вида «быдло забыло своё место», «надо прижать нищебродов к ногтю» и так далее.

Характерным проявлением такового является офисный работник, лебезящий перед начальством, но при любой возможности старающийся показать свою власть всем остальным. Особенно сильно такие граждане расходятся в отпусках и магазинах, заставляя обслуживающий персонал терпеть их беспочвенную грубость. Из этого, конечно, не следует, что среди обслуживающего персонала вертикальных первертов не бывает. Напротив, встречаются довольно часто.

Постоянно терзающий перверта вопрос об универсальной иерархии заставляет его искать «материальные» (как кажется перверту) доказательства его старшинства. Первым делом, конечно, в качестве мерила привлекаются деньги. Вертикальный перверт склонен доказывать своё главенство в любом вопросе размером своего дохода. Иногда его доход действительно больше дохода многих окружающих (поскольку по странному стечению обстоятельств менеджеры зачастую получают больше, чем те, кто работает), тогда у перверта возникает навязчивое ощущение постоянного присутствия вокруг него распоясавшегося быдла, которое упорно не желает признавать его власть на основании величины его дохода. В этом случае вертикальный перверт часто источает стенания на тему «благолепной царской России, где чернь содержалась в стойле, а лично он (как ему кажется) был бы в почёте». Ну или что-то в подобном роде.

С другой стороны, часто бывает, что доход вертикального перверта неожиданно оказывается ниже, чем у его оппонента по переговорам (что, конечно, неизменно поражает – как такой умный, талантливый и работящий человек вдруг оказывается не самым богатым, хотя его собственная теория утверждает, что оказаться самым богатым он должен просто по определению). В этом случае возможны варианты манёвров. От изобличения нерыночных отношений в обществе, которые не позволили стать богатым тому, кто это больше всего заслуживает, до изобретения неприлично абстрактных отговорок, например, концепции «потенциального богатства» или изобретения терминов вида «нищеброд в душе́» (оный термин должен вроде как убедить всех, что имеющий больший доход всё равно имеет меньший доход, поскольку не пользуется главной фичей дохода – возможностью им похвастаться).

Само собой, и тут тоже обязательно промелькнёт «быдло в стойле» и прочие «удушенные коварными большевиками идеи», которые ранее не позволяли всяким там пролетариям возвыситься до уровня «настоящего интеллектуала» (интеллигента, эффективного работника и т.п.).

Впрочем, в качестве универсального мерила не всегда используются деньги. Для этой роли вполне подходят должности, оконченные институты, «интеллектуальная одарённость» (без определения, что именно под ней понимается) и другие вещи, несомненно указывающие на универсальное главенство. Само собой, на главенство вертикального перверта, ибо, как легко догадаться, если что не так пойдёт, то «потенциальным» вполне может оказаться что угодно.

В более прямолинейных случаях в качестве обоснования главенства просто используется текущее положение вещей. Например, продавец-перверт может считать, что он тут главный, поэтому он тут решает, посылать или не посылать покупателя в баню (многие уверены, что такое бывало только в Советском Союзе, из чего сразу возникает подозрение, что ни в Советском Союзе, ни в постсоветской России магазинов они не посещают, перекладывая оное занятие на родителей или супругов).

Аналогичным образом же считают чиновник-перверт, врач-перверт, студент-перверт, преподаватель-перверт, да и вообще любой перверт, участвующий в сколько-нибудь формальных отношениях с окружающими. Все они уверены, что они никому ничем не обязаны, но им все обязаны всем. Чиновник, в частности, не рассматривает своё положение, как набор в том числе и обязанностей – только как набор некоторых привелегий и формальное закрепление за ним власти. Отсюда любой пришедший к нему на приём обязан стелиться по полу и покорно внимать каждой грубости чиновника (многие уверены, что такое бывало только в Советском Союзе, однако... ну... вы знаете, в общем).

Казалось бы, такая суровая перверсия должна склонять подверженных ей к тоталитарной иерархии, однако нет, многие вертикальные перверты (если не сказать, большинство) тяготеют как раз к «обезличенной» демократии (то есть, такой, при которой голосование идёт не за людей, а их образы в СМИ, при этом голосование – тайное). В качестве же доктрины общественных отношений зачастую приветствуется именно либерализм.

Возникает вопрос: почему? Есть предположение, такие странные тяготения обусловлены пониманием собственной неуживчивости в плане договоров и компромисов, без которых лучше всего обходятся «обезличенная» демократия и либерализм. В рамках данных видов общественного устройства у вертикального перверта есть шанс проскочить вверх «заочно», то есть, не вступая в отношения с людьми. Или же сводя к минимуму подобные отношения.

Второй фактор: максимальный отказ от устоев традиционного общества – при означенном отказе деньги (или что-то ещё) действительно могут рассматриваться в отрыве от остальных факторов. Особенно от личных симпатий и горизонтальных связей, которые в традиционном обществе часто выступают необходимым условием вертикального продвижения.

Второй вопрос: каков способ борьбы с вертикальными первертами, что несомненно интересует нормальных людей? Способ, увы, нормальным людям неприятен. Нормальному человеку переход с вежливого общения на грубое доставляет моральные страдания, поэтому нормальный человек таких переходов старается избегать. Но вертикальный перверт вежливость воспринимает максимум как слабость. А моральные страдания в отношении грубости как раз укрепляют положение перверта (расчёт прост: большинство предпочтёт от грубости уйти в сторону, с грубияном не связываться, поэтому желаемого и даже положенного по закону просто не добьётся).

Грубость в случае с первертом забарывается только грубостью. Надеяться, что перверт раскается – наивный идеализм. Он не раскается, поскольку часто даже не видит своей вины. Многим первертам кажется, что никак иначе вообще нельзя.

С другой стороны, перверт частно не способен объективно оценить положение своего «клиента» в иерархии, поэтому вычисляет оное просто по поведению. Вежливость и нерешительность в этом случае идут в пользу версии о более низком положении «клиента». Настойчивость и готовность перейти на более суровый тон, демонстрация желания пойти в высшие инстанции или в суд, напротив, свидетельствуют о более высоком положении. Иногда вертикальный перверт в таком случае идёт на попятную вообще чисто на интуитивном уровне, не задумываясь, не разбираясь и не отдавая себе отчёта. Жаль, что так, но иначе с первертами нельзя.

Особенно жаль, что вертикальные перверты – та группа людей, с которой по-хорошему договориться скорее всего не удастся. Вежливость и учтивость, она вообще только для нормальных.